Мы используем куки-файлы. Соглашение об использовании
Город

«В Новосибирске нет места для хулиганского джаза»: прогулка с певицей Варварой Убель

Мария Черешнева, Виталий Эйгерис13 января 2021 6 638
2024-01-31T06:48:26.472650+00:00
«В Новосибирске нет места для хулиганского джаза»: прогулка с певицей Варварой Убель
Зато есть свой «Карнеги-холл» и одна из лучших в стране джазовых школ

В конце зимы Варвара Убель победила тяжелую болезнь — острый лейкоз. До этого были несколько месяцев интенсивного лечения и глобальной переоценки.  Теперь, как говорит сама Варя, она не то чтобы вообще ничего не боится, но уже ни о чем не волнуется. Она пишет музыку и стихи, работает в нескольких музыкальных коллективах Новосибирска, получает два образования одновременно и старается успеть абсолютно все. Во время прогулки по Октябрьскому району она рассказала о том, как отличаются темпы жизни в Новосибирске и Питере, для чего нужна попса и как записывать музыку дистанционно. 

«Центр Новосибирска ламповый» 

Однажды меня украли. Мне было пять лет, мы гуляли с бабушкой, и я играла в песочнице, где было много детей, в том числе одна очень общительная девочка лет девяти. Вот она-то и пригласила меня к себе в гости, а я, естественно, согласилась. Я беру ее за руку, и мы уходим из двора.

Теперь я понимаю, что эта была какая-то отработанная схема с известным предлогом «посмотреть котят», а в соседнем дворе меня кто-то ждал. Но тогда я с удовольствием шла за ней… К счастью, бдительная бабушка, увидев это, остановила меня. Вообще-то, мама просила меня не рассказывать эту историю, но все ведь закончилось хорошо… 

Все мое детство прошло в районе «Золотой Нивы». Я не ходила в детский сад, но здесь закончила 11-ю гимназию, поблизости живут многие мои друзья. К этому району у меня очень теплые чувства. Он отличается от других холмистостью. Зимой, когда лестницы превращаются в горки, это неудобно, но интересно.

Такой рельеф заставляет постоянно менять свои задачи, смотреть по сторонам, дает эмоциональное разнообразие. Ощущение неоднородности, как будто вокруг тебя больше локаций, несмотря на то, что все находится близко друг к другу. 

И сам Новосибирск я люблю, для меня он маленький. Когда возвращаешься из Питера или Москвы, центр Новосибирска кажется этаким милым двориком, где каждая улица «раскрашена» какими-то хорошими воспоминаниями, где с каждым местом связаны какие-то крутые события. Например, я очень люблю улицы Советскую и Урицкого, весь район тихого центра — он ламповый. 

А еще здесь тебя знают буквально все: нельзя спуститься в метро и не встретить знакомого. А если и не встретишь, значит, в вагоне с тобой едут минимум 10 человек, знакомых с твоими знакомыми. Отсюда ощущение, что город маленький, хотя он на самом деле большой

«Эстрадная музыка — это челлендж» 

Сейчас я получаю одновременно два образования: учусь на третьем курсе эстрадно-джазового отделения Новосибирского музыкального колледжа и заочно в театральном. Несколько раз думала бросить все, уехать. Но когда анализирую, какие сдвиги происходят в моей голове, как я прогрессирую, понимаю, насколько важны оба этих образования. И там, и там мне хорошо, хочется все успеть. Так всю жизнь и мечусь от одного к другому. Хотя в плане учебы музыка у меня в приоритете. 

Помимо этого, я много работаю: числюсь солисткой в муниципальном духовом оркестре, где пою «эстраду», Минкульт приглашает меня время от времени на свои мероприятия, плюс у меня есть своя маленькая джазовая команда. 

Чтобы учиться в нашем колледже,  студенты съезжаются отовсюду — у нас шикарная джазовая школа, которая поставляет миру великолепных джазменов. Но при этом играть джаз негде — это очень обидно и даже больно

Работа в оркестре с эстрадной музыкой — это как челлендж, экзамен, проверка себя на прочность. Дают некоторые песни, и я думаю: «Ого! Как это вообще сделать?». Так честно и говорю дирижеру: «Я не возьму эту ноту». А он отвечает: «Возьмешь». И я пою, и нота действительно берется. А в джазе я как рыба в воде — чувствую себя абсолютно уверенно. За исключением тех случаев, когда выходишь на сцену неподготовленной: тогда есть волнение, и я такое не люблю. Я лучше переучу, перепою, но выйду к публике полностью готовой. 

Моя самая любимая площадка — это концертный зал имени Каца. Там я чувствую себя как в «Карнеги-холле» (одна из самых престижных концертных площадок Нью-Йорка — Ред.). Хотя представить это, конечно, сложно — я ведь никогда не пела в там. Дважды я выступала в оперном, но эти воспоминания как в тумане. 

Есть филармония, которая делает очень крутые джазовые концерты, но джаз — это изначально не филармоническая история, это что-то подпольное, дикое, свободное, и именно такого духа Новосибирску не хватает

Я себя воспринимаю именно джазовой певицей. Блюз мне  быстро наскучивает: выучишь, а через месяц надоедает. В Новосибирске очень много уникальных блюзменов, которым эта музыка удается. Но блюз — не джаз. Я всегда предпочту что-то более живое, ритмичное. Если меня позовут в биг-бэнд, соглашусь без раздумий, даже не дослушав предложение до конца. 

 «Нет места хулиганскому джазу» 

Наше эстрадное отделение специализируется на джазе. Чтобы учиться именно здесь,  студенты съезжаются отовсюду — у нас шикарная джазовая школа, которая поставляет миру великолепных джазменов. Но при этом играть джаз негде. Это очень обидно и даже больно. 

Разумеется, есть филармония, которая делает очень крутые джазовые концерты, но джаз — это изначально не филармоническая история. Это что-то подпольное, дикое, свободное, и именно такого духа Новосибирску не хватает. Джаз-клуб с подобной атмосферой хотят создать, но пока это только на уровне идеи. Раньше был клуб «Труба», куда джазмены регулярно приходили поджемить (имеется в виду «джем сейшн» — концерт-импровизация, когда музыканты играют без репетиции, предварительно не договариваются о репертуаре, могут обмениваться инструментами — Ред.). Сейчас из похожих мест остался только бар «Открой рот», но и там джем сейшены случаются лишь где-то раз в две недели. 

Я люблю как раз свободный джаз, в котором разрешено хулиганить, смеяться и шутить. Потому что это очень веселая музыка, туда можно вворачивать фразы из классических произведений, копировать друг друга на сцене. И находиться внутри этого всего —  большая магия. 

«Дом — это круто» 

Этой зимой я заболела. У меня обнаружили острый лейкоз. Сейчас поправилась, продолжаю наблюдаться у врача, и вся эта ситуация перевернула мою жизнь целиком. 

Совершенно изменилось ощущение дома. Когда ты долго находишься в больнице, в заточении, а потом наконец возвращаешься — это уже совсем другое место. Это не то же самое, что вернуться из путешествия, из другой страны. Раньше читала о том, как люди возвращались домой с войны или из каких-то долгих походов, и думала: «Ну вернулся и вернулся, понимаю его чувства». Но на самом деле, ты вообще этого не понимаешь ровно до тех пор, пока что-то подобное не произойдет с тобой.

У меня это было что-то вроде внутренней войны, после которой я стала замечать дома каждый отсвет на стене, каждую пылиночку. Запоминаешь каждую микроскопическую деталь,  потому что это твоя зона комфорта — место, где тебя ждут, любят, где тебя никогда не обидят. 

Сейчас прошло уже много времени, меня засосала рутина, но я порой возвращаюсь к этим воспоминаниям о той «новой»  встрече с домом, снова вижу его таким и понимаю, что дом — это круто. 

Теперь я чувствую, что практически все проблемы, о которых люди друг другу рассказывают, — это не проблемы, а раскручивание себя на эмоции. Ну бросил тебя парень, ну потеряла ты деньги и думаешь, что мир рухнул

Я сама была такой. Сидишь, накручиваешь себя, слушаешь грустную музыку, стараешься себя еще сильнее «закопать», чтобы потом из этого выбраться. Сам себе создаешь синусоиду настроения. А когда синусоида дает сбой и падает ниже предела, все это уже не работает. В больнице я не могла слушать грустные песни, я включала себе нормальную такую «горячую» попсу. Теперь поняла, зачем она, оказывается, нужна. 

«Хватит читать мои мысли» 

Мой самый близкий человек — брат. В детстве мы с Егором постоянно дрались. Он утверждает, что это была игра, но я точно помню, что была настроена серьезно. А потом это прекратилось. У нас 11 лет разницы, и он сразу, когда я родилась, так и  заявил родителям: «Вы занимаетесь общим воспитанием, а я беру на себя музыкальное». 

Я очень долго пытала родителей, как так вышло, что мы с Егором оба такие музыкальные, был ли у нас кто-то талантливый в роду. Бабушка вспомнила, что ее родители, когда жили в деревне, выходили на крыльцо, начинали петь дуэтом, так вся деревня собиралась их послушать. Папа ходил в музыкальную школу, но аккордеону предпочел то, что ему ближе — теперь он художник-архитектор. 

Но я понимаю, откуда у Егора такая страсть к музыке. С самого рождения, чтобы он не кричал и лежал в кроватке смирно, ему ставили пластинки. Когда пластинка заканчивалась, он начинал орать. Он с детства знал названия всех альбомов, которые были у нас на пластинках, знал всех музыкантов, а ведь у родителей была большая коллекция. 

Кажется, что единственный человек на земле, который тоже «я» — это Егор. Я о чем-то думаю, а он тут же это вслух произносит. Это происходит постоянно. И я кричу, что хватит читать мои мысли, что ты задолбал, но на самом деле рада, что он их читает. 

«Боюсь, Москва меня съест»  

Я давно задумываюсь о переезде в Питер, практически сижу на чемоданах. Не уезжаю только потому, что хочу доучиться. 

Москвы я боюсь: думаю, она меня съест. Питер в этом плане кажется более безопасным: там мой брат, там много друзей и возможностей для творчества. И там время идет совершенно не так, как в Новосибирске. Несмотря на то, что этот город больше, поезда в метро ходят быстрее, больше людей, дел, задач и мероприятий, ты и успеваешь больше.

В Новосибирске, наоборот, вроде бы меньше действительно важных событий, например, концертов, но все равно есть какая-то вечная суматоха, от которой совершенно устаешь, загоняешь себя, а в итоге ничего не делаешь. Это больше похоже на Москву. В Санкт-Петербурге совершенно другой темп: ты просыпаешься в час дня, попиваешь кофеек, идешь не спеша, но при этом успеваешь сделать кучу всего. 

Когда я перееду, нам с Егором будет проще делать все наши проекты, писать музыку. Я периодически мотаюсь туда, и мы очень интенсивно работаем, однако это не то. 

Недавно мы научились сочинять на удаленке. На зимних каникулах Егор приезжал в Новосибирск и установил мне специальную программу звукозаписи. Я купила все, что нужно, — микрофон, звуковые карты — и теперь могу писать демо. Записываю песню так, как ее вижу я: создаю к ней аранжировку, разумеется, с компьютерными семплами, а не с живыми инструментами.

Потом отсылаю ему, он слушает, стирает все, кроме голоса, но не потому, что это плохо, а просто у нас такая тактика. Дальше он подкладывает свою «фантазию на тему» и отсылает обратно мне. Я слушаю и говорю: «Класс! Оставляем».  Это всегда срабатывает, потому что то, что делает он, всегда намного смелее. 

Мы еще не совсем определились с жанром, в котором хотим существовать. Сначала это была такая «альтернатива», концептуальная и сложная музыка, но теперь мы намеренно идем в сторону минимализма, ближе к электронной поп-музыке. Сейчас мы начинаем новый проект, будем выпускать синглы. Пока не понятно, получится ли все, как мы задумали или нет, зайдет или не зайдет. Но мы делаем это, потому что не можем не делать. Кстати, над названием долго думать не пришлось — это «Ubel».   

Подписывайтесь на наш канал в Telegram

#город#личный опыт#новосибирск
городличный опытновосибирск
Сейчас обсуждают
Аноним
19 марта 2024
редакцияeditorial@cian.ru